[Sellswords]

Вскользь сегодня зашла речь об одной зарисовке...а скорее сказать серии зарисовок о брате Бенедикте, и что-то такая ностальгия нахлынула, что маг усомнился, а не продолжить ли...
Для тех кто незнаком, или не помнит выкладываю...

Дом был стар, внушителен, но неприметен за густым садом и окружающим забором. Остановившись перед дверью, Бенедикт еще раз окинул взглядом темный фасад, украшенный старинными переплетами окон. «Возвращение домой…»
Инквизитор слышал, как на черной колокольне обветшалой церкви побило полночь. Двор плавал в тумане цвета золы, съедавшем даже тот слабый свет, который мог сюда просочиться.
«Возращение…домой», - снова повторил он и задумался. Скорее «поощрительный приз, за правую службу в делах Веры.» Кажется, так трактовал это кардинал?
Мужчина наконец-то повернул ключ и легонько толкнул входную дверь, впустив в помещение пепельный полусвет. Вот уже полгода как Бенедикт имел право по возвращению в Рим жить за пределами территории Инквизиции. В какой-то степени это помогало компенсировать нехватку отпуска… Иллюзия возвращения домой… вот только возвращаться не к кому. Из-за частых разъездов даже содержание домашних животных, стало для экзорциста непозволительной роскошью.
С другой же стороны, это позволяло избежать нежелательных расспросов и непреодолимого желания, если и не проверить каждого из братьев на предмет одержимости, то хотя бы через одного.
____
Просторный, оббитый красным деревом кабинет, давно стал для Бенедикта наиболее востребованной частью дома. Множество стеллажей с книгами и рукописями, огромные блестящие глобусы на деревянных подставках, статуэтки, фрагменты старинных скульптур и глиняные сосуды, все это соответствовало вкусам и потребностям нынешнего владельца. Отложив газету в сторону, экзорцист ощутил, что озноб пробирает его до самых костей. Еще с утра доставили письмо от кардинала. Конечно же, тот был уже в курсе о успешном завершении дела в Вероне и о его приключениях в Сан-Марино, а потому немедля ждал у себя.

Канун Богоявления, темный липкий дождь и холод, пронизывающий тело иглами. Субботняя ночь на вокзале Вероны, гул голосов отраженный от сводов из стекла и желез. И единственное желание – «скорее добраться до дома». Было уже совсем темно, и Бенедикт, кутаясь в пальто, шагал подлинной платформе, цепляя плечами таких же, как он, пассажиров. День и ночь, потраченные на выполнение обряда экзоцизма и выяснение отношений с местным духовенством, которое всеми силами этому обряду препятствовало, живо напомнили о необходимости отдыха и сна. Инквизитор размышлял и об этом, и о полутора часах, которые ему предстояло убить между прибытием экспресса из Вероны на вокзал Сан-Марино и отправлением поезда до Рима, когда увидел вдруг двух мужчин. Лучше бы он их не видел вообще.
Они стояли под центральными часами в отзывающейся эхом пещере вокзала. Бенедикту посчастливилось взглянуть в их сторону, как раз в тот момент, когда один из мужчин, тот что повыше, снял шляпу и стряхнул с нее капельки воды, одновременно указывая в сторону экрана, на котором светилось расписание движений поездов. Приученный за время работы в бюро Инквизиции улавливать и запоминать мельчайшие подробности, экзорцист невольно задержал взгляд на этом человеке, весь вид которого сообщал, что тот был уроженцем Германикуса. Затем он увидел лицо мужчины. Вот как… инквизитор замер на краю платформы, кровь, казалось, остановилась в его жилах. Но прежде, чем Бенедикт успел что-либо осознать, он увидел лицо его собеседника...Только не это. Вот и все, что удалось подумать.
Впоследствии он поймет, что просто не сумел бы заметить второго, не задержись его глаз сначала на Антонии. Это и было самым пугающим из увиденного. В течение нескольких секунд двое перекинулись парой слов и обменялись какими-то папками. Память стремительно отмечала мельчайшие, знакомые инквизитору приметы: разрез потертого черного пальто, коротко подстриженные волосы брата Антония, и еще - во время короткого разговора его собеседник не сделал ни единого жеста; полная неподвижность, даже руки в перчатках, сжимающие набалдашник трости, не шевельнулись ни разу.
Семейная пара с двумя детьми заслонила на секунду зловещую парочку, а когда прошли, Антоний уже бодро шагал в направлении Сан-Маринского поезда. Второй мужчина исчез бесследно.
«Вы никогда не нравились мне, брат…но чтобы Орден Розенкройц…такого я предположить не мог.»
Поезд уже тронулся, а Бенедикт все еще ломал над этим голову. Почему Орден? Значит ли это, что теперь нельзя доверять даже братьям во Христе? Что, впрочем, было вполне вероятно. Шпионы всегда были оправданным средством ведения боя. И все равно, что такого могут обещать розенкройцы, чтобы перетянуть на свою сторону католического священника…экзорциста.
Он откинул койку, разделся и уснул, чтобы снова очнуться, услышав знакомый голос. Бенедикт приоткрыл дверь купе и потихоньку выглянул. Мужчины прогуливались по коридору. Антоний вел беседу, плавно помахивая рукой, розенкройц по обыкновению не жестикулировал вообще.
- В Сан-Марино нас должны встретить…
Розенкройц не утратил своей красоты за прошедшие четыре года. А ведь ему на вид лет сорок. И, однако же - ни следа серебра в его гладких черных волосах, ни морщинки не залегло в уголках темных глаз. Точно такой же, как и тогда, во время берлинского преследования. Они так и не встретились лицом к лицу в те адские дни когда юный, только недавно выпущенный из академии экзорцист, бежал в Рим с только что украденными документами Ордена. Бенедикт даже не знал, известно ли было преследователю, кто его дичь. Надолго запомнилась инквизитору эта погоня.
- Я бы с вашей стороны, особо на эту встречу не рассчитывал, слишком мало времени.
Голоса собеседников, удалившись, смолкли. Бенедикт взглянул на часы. Полдевятого. Быстро одевшись, инквизитор выскользнул в коридор и прислушался к голосам в соседних купе. Там царила тишина. “Ушли завтракать”, - предположил он. Замок в купе Антония быстро поддался наскоро сооруженной отмычке из внутренностей заводной игрушки, которую так бережно вез Бенедикт для брата Мариуса. Осмотр он провел со всей тщательностью, понимая, что ничего важного на виду лежать не будет. Ни блокнота, ни писем, ни адресов. Небольшая сумма денег в саквояже, пару счетов и документы. Под фальшивым дном обнаружилась та самая папка, которая была передана розенкройцером еще на вокзале Вероны, ее Бенедикт прихватил с собой, рассчитывая на то, что пропажу обнаружат только в Сан-Марино. Саквояж также содержал собранные в несколько раз вырезки из различных газет, взять которые экзорцист не осмелился, а чтобы изучить их на месте, времени уже не оставалось. Он лишь запомнил, что все они повествовали о предстоящем съезде высшего духовенства католической церкви, который должен был состоятся меньше чем через месяц. Сложив все как было, инквизитор вновь поставил саквояж на бархатное сиденье.
Возвратившись в свое купе, Бенедикт вызвал звонком проводника и, заказав завтрак, быстро пролистал выкраденные документы. Держать их долго на виду не представлялось никакой возможности, слишком велик риск быть замеченным, даже в одноместном купе, даже с закрытой дверью. Инстинкты, отточенные за годы работы в Департаменте, даже сквозь накатывающую дурноту холодно диктовали инквизитору порядок действий. Спрятать документы, желательно живым добраться до Сан-Марино, там связаться с местным отделением и арестовать подозреваемых, сообщить кардиналу ди Медичи о готовящемся террористическом акте.

Бенедикт все еще находился в состоянии некоторой оглушенности, когда поезд замедлил ход, а проводник сообщил о прибытии в Сан-Марино. Пересекши огромное пространство вокзала, накрытое стеклянным потолком, сквозь который просеивался серый свет ненастного дня, инквизитор пытался вспомнить, кто был начальником Сан - Маринского отделения, впрочем…на время об этом можно было забыть… Экзорцист увидел Антония, который с хищной грацией быстрым шагом приближался к отелю «Alba Marinara». Бенедикт поднял воротник, понимая, что его могут узнать и перехватив свой саквояж в другую руку, долго слонялся по площади, держась в тени деревьев, пока брат во Христе не появился снова из дверей отеля. На этот раз он шел в сопровождении низкорослого и уже явно немоложавого мужчины. Их шаги звонко отдавались на сыром тротуаре. В очередной раз отругав себя за поспешность Бенедикт тихо, как бродячий кот, двинулся в тени вслед за уходящей парой…

Дом представлял собой одно из тех бесчисленных оштукатуренных с фасада строений, которые то и дело теснились, нависая над узкими улочками города. Двери и ставни были наглухо закрыты. Как только Антоний отомкнул вход в полуподвальный магазинчик, экзорцист нырнул в заросший сорняками двор. Света за ставнями на втором этаже было вполне достаточно, чтобы различить обрушенный навес старой кухни, наполненные дождевой водой бочки, старые доски, сломанные ящики. Щели в ставнях сияли. Бенедикт поставил саквояж на бочку и крайне осторожно взобрался на крышу бывшей кухни. Сквозь сломанные жалюзи он увидел Антония, а в глубине помещения находились еще двое мужчин.
- Пока что все идет в соответствии с планом. Доступ к съезду у нас есть, благодаря Антонию и Альберту, все техническое оборудование будет завезено чуть позже…но с этим тоже не будет никаких проблем, мы уже все подготовили.
- Это радует…впрочем, судить о чем-то будем лишь после того, как техника будет на месте. – откликнулся розенкройц.
Шум во дворе чуть не заставил сердце остановиться. Коты подрались, - сообразил Бенедикт спустя секунду и обессилено прислонился к ледяной кирпичной стене. – Верно…коты.
- Какие-нибудь еще указания? - спросил незнакомец.
- Вы пришли слишком поздно, - заметил розенкройц. - Поезд отходит от вокзала в семь тридцать, а сейчас уже без пятнадцати семь, так что времени обсуждать какие-то детали у нас не осталось. Все подробности здесь. – он протянул мужчине папку, точно копию той, что накануне передал Антонию.
С улицы послышался звук приближающейся машины…Бенедикт отвернулся, прижавшись щекой к холодным кирпичам. Сообщить в местное отделение он уже не успеет, за ними приехали…попытаться задержать самому? "Нет…я слишком долго имел дело с Департаментом", - с горечью успел подумать он, тихо соскальзывая по водосточной трубе. Инквизитор знал, что помешать он не в силах. Попытка стоила бы ему жизни, а им всегда говорили, что самое главное – «добраться домой с информацией, чего бы то ни стоило вам и всем прочим.» Часы пробили семь, напоминая, что времени мало. Мужчина приземлился в груду старых досок у стены бывшей кухни, забрал свой саквояж и дворами выбрался на незнакомую улицу.
Поезд Бенедикта отъехал от перрона вокзала Сан-Марино ровно через два часа. Экзорцист все же навестил местную инквизицию, сообщив о «странной компании» покинувшей город на семичасовом поезде и о необходимости их задержания в подозрении организации террористического акта, а большего им знать не следовало. Экзорцист разглядывал пролетающий за окном серые здания окрестных деревень, уже покосившихся и больше напоминающих злые карикатуры, чем то, что мы зовем своим домом. «Что такое дом? Четыре стены и крыша или то, где нас ожидает тепло и любовь близких? Я всегда больше склонялся ко второму варианту. И именно поэтому всегда утверждал, что у меня два дома: в Пельи среди моей семьи и в Риме среди моих братьев. Могу ли я и теперь, после того, как мой второй дом был очернен поступком братом Антонием, с той же уверенностью, что и прежде говорить об этом?»- Бенедикт грустно улыбнулся, ставя на стол разобранного и вновь починенного заводного щенка, - «наверное, все же могу.»



Пыхтя поезд медленно отползал от платформы, клубящийся пар смешивался с туманом, а перед глазами замелькали лица и смутные силуэты. Светящееся облако над станцией осталось позади, поплыли в смутной мгле кирпичные строения и огни семафоров.
«-Брат... вы себя хорошо чувствуете?..
- Просто нехорошее предчувствие по поводу предстоящего дела...»
А ведь и правда…было в предстоящем задании что-то нехорошее…вернее даже не в самом задании, по поводу него Бенедикт как раз таки не переживал, наперед зная исход, а вот сама поездка… Неприятный холодок вновь пробежал по спине, не давая о себе забыть ни на секунду.
«А тут еще эта история с картами…и Мариуса пришлось одного оставить, не заручаться же помощью у этого мальчишки. Да и чем он может помочь? Приглядеть? так ведь сам же во что-нибудь обязательно вляпается.»
Порой экзорцист проявлял себя в роли вполне не плохого вероятностника. И потому с каждым разом все больше и больше удивлялся собственной глупости… Чего ему стоило попросить у брата Петра перенести поездку? Ведь не срочно, может подождать. Упрямец! За окном мелькнули подобно насмешливо-грозному предзнаменованию отблески на древних воротах старого кладбища.
- Упрямец…причем весьма не осмотрительный, - еле слышно прошептал инквизитор, откинувшись на спинку сидения, когда дверь в купе скользнула в сторону и на пороге появился коротко подстриженный мужчина, ростом чуть выше Бенедикта, как всегда изящный и безукоризненно одетый брат Антоний. Легким движением тот сбросил свой плащ и сел напротив Экзорциста. Бенедикт же в свою очередь, обхватив руками колено, небрежно поинтересовался:
- Так что же тебе от меня надо?
Узкие руки брата во Христе замерли, прерывая движение, прозрачные глаза сузились; затем Антоний отвернулся.
- Я знаю, где ты сейчас работаешь и чем занимаешься, а потому мне бы хотел сделать тебе предложение… от которого ты вряд ли сможешь отказаться, - едва заметная улыбка скользнула по лицу бывшего соратника.
«Упрямец!»
- В связи со сложившейся ситуацией…я имею в виду те документы, которые ты имел неосторожность выкрасть, Ордену потребовался помощник из тех людей, что будут принимать участие в подготовке и охране конференции.
- Помощник, - медленно проговорил инквизитор. - Почему именно я?
- Видишь ли, мой дорогой Бенедикт, после того, как ты позволил себе такую дерзость, было бы ужасно ошибкой отпустить тебя просто так... ужасной - мужчина поддернул серые нитяные перчатки и продолжил уставившись в окно. – С другой же стороны ты показал себя, чем умудрился заинтересовать высшее начальство, которое милостиво предлагает тебе перейти на нашу сторону, не просто так разумеется…мы хорошо заплатим, но если ты нас предашь - словом или делом, - ты не найдешь такого уголка на земле, где бы ты и твоя семья смогли бы от нас скрыться. Надеюсь, ты веришь мне. В конце - концов это в твоих интересах.
– Антоний, наконец, повернулся к инквизитору, голос его был холоден и ровен.
- Мне воспринимать это как шантаж? - уточнил Экзорцист.
- Dios, нет! - мгновенная улыбка тронула его губы, а в глазах заискрились насмешливые искорки, - - Сейчас объясню, - сказал Антоний. - Только, пожалуйста, не делай такой вид, будто впервые слышишь, что был все это время наемным убийцей, - когда получал жалованье от кардинала. Чем, собственно, мы хуже Ватикана?
Это вполне могло быть риторическим вопросом, однако голос мужчины остался ровным, и кроме того тот сделал паузу, ожидая ответа.
- Наверное, в том, что Ватикан не вербовал меня и не шантажировал.
- В самом деле? - Последовало легкое движение брови, - Разве ты не рисковал собственной жизнью и не отбирал чужие жизни "в защиту Веры своей", как будто без оружия и с убийств она бы превратилась в каменный истукан? И, наконец, - когда это перестало быть для тебя существенным, - разве не отвернулся ли ты с отвращением от своего прежнего занятия подобно охладевшему любовнику?.. Нам нужен помощник, действующий одинаково успешно и ночью, и днем, знакомый с мельчайшими нюансами и в то же время владеющий искусством убийцы и шпиона. Что касается выбора людей, то мы полностью доверяем вкусу Ватикана.
- Иными словами, выбора у меня нет, - глухо произнес Бенедикт, скрестив руки на груди.
- Да, - шепнул Антоний. На секунду его нежный рот отвердел. Вагон потряхивало на стыках, молчание было пугающим. – Кроме того, как ты уже догадался, мы поедем вместе, и при попытке любого сопротивления…или же попытке бегства, - мужчина направил на Экзорциста пистолет, - я выстрелю.
Бенедикт ощутил приступ гнева при мысли о том, что противопоставить ему нечего. Можно было, конечно, пробежать по всему поезду, попытаться сообщить о происходящем кардинала. Но Бенедикт уже видел Орден в деле и сознавал, как мало шансов хотя бы выйти из купе. В третьем ли классе или в спальном вагоне мертвое тело спокойно доедет до самой Флоренции незамеченным. А если его сбросить под колеса, то ни у кого даже не возникнет вопроса о причинах происшествия. В бессильной ярости он рухнул на красное плюшевое, прекрасно сознавая, что выполнит все, о чем его попросят.
Стоило заснуть, как привиделось изъеденное страхом лицо архивариуса. Пугающее сновидение засасывало, увлекало во тьму. «Я уже бывал в этой комнате, - подумал Бенедикт. - Когда? За плотно занавешенными окнами слышался шум проливного дождя. Раньше комната была обставлена, теперь же из мебели в ней остался один лишь стол, залитый воском свеч, сгоревших почти до конца. Их нарциссовый свет ощупывал бархатное одеяние, наброшенное на край стола. Сон был похож на воспоминание. Чувствовалось, что за окнами глубокая ночь. Мужчина, неподвижно лежащий на желтом мраморном полу возле стола, подобно второму одеянию, брошенному небрежным слугой, был черноволос, его растрепанные локоны, тронутые бликами свечей, обретали оттенок корицы.
- Мариус... – другой мужчина пересекал комнату, пройдя в каком-нибудь шаге от Бенедикта. - Мариус, ты должен лечь в постель. Уже далеко за полночь. - Он с шорохом опустился на колени и тронул руку лежащей.
- Как он мог умереть? - В ясном голосе не было слышно слез, в нем звучало лишь усталое недоумение. Медленно, словно пьяный, Мариус двинулся к столу и тронул бархатный покров, на котором раньше, как догадался Экзорцист, стоял гроб. Голос его стал совсем ребячьим:
- Не знаю, что я теперь буду без него делать.
Он повернулся и вышел из комнаты. Бенедикта Лос не увидел, хотя прошел так близко от него, что коснулся его ног краешком сутаны. Ее сброшенная вуаль осталась лежать на полу подобно черной розе.
- Твоя ревность меня просто убивает, Алекс!
Инквизитор проснулся. В глаза бил солнечный свет, шея затекла, покачивание вагона отдавалось в костях. Он сел, слушая, как Алекс (кем бы он ни был), ворча что-то на ухо своей собеседнице, удаляется по коридору в сторону ресторана. Бенедикт дотянулся и выключил электрический светильник.
- Десять утра, - отозвался Антоний, который казалось, не спал всю ночь.
- Когда здесь можно позавтракать?
- Сразу, как только ты выберешься из постели и умоешься. Быть может, я оставлю тебя одного, ты ведь не станешь от меня бежать?- криво ухмыльнувшись, сообщил тот.
«Точно!»- Бенедикт наскоро оделся. «Минута, - Экзорцист прикрыл за собой дверь уборной. - У меня в запасе не больше минуты...С какой же скоростью движется поезд? А если камень попадет…или сгруппироваться не успею?” Инквизитор еще несколько секунд простоял на площадке, где холодный ветер трепал его волосы, прежде чем скользнуть в открытое окно уборной.
_ _ _ _ _ _
- Препятствие устранено… Все в соответствии с планом, никаких помех, ни каких подозрений. Типичное самоубийство, - отрапортовал бывший экзорцист и воспитанник Athenaeum Pontificium Regina Apostolorum. – Мне можно возвращаться?
- Вы можете быть свободным, Антоний.